Очень плохая идея писать что то сразу после игры (несколько часов прошло), но мне плохо и хочется оправдываться. Вот, не отказываю себе, так, сказать.
Ребят, я не мудак, я просто слабая.
У Марты с самого начала, кажется, не было хорошего пути. Все что она говорила на баррикадах, особенно тебе Николетт, о том, что было раньше и что есть сейчас. О том, что при Комарре жилось плохо, а пои Барраяре хорошо, но мерзковато от себя и стараешься об этом не думать, картинка эта с либеральными подачками, боже. Это все правда.
Но чем дальше это все заходило, чем больше она слышала аргументов с двух сторон, тем отчетливей понимала, как ей не хватает вот этого огня, вот этой веры. Все без любви - грех. И после того, как эта баррикада закончилась тем, чем закончилась, после того, как стало ясно, что этот отчаянный шаг Марты, что пожертвовала всем чем имела ради чужого огня, в котором согреться вышло так ненадолго, обратился в ничто - сил уже не осталось. Ни на что.
Планировать убийства она не хотела и уходила, лишь бы не слышать ничего потенциально опасного. Делать она ничего не могла уже. И в доброжелательной беседе, в которой, между прочим сообщили, что Марта не уволена, а значит сможет вернуться к прошлой жизни, она непозволительно расслабилась и сболтнула не то имя. Опять.
А дальше уже не так важно, что Марта делала бы. Повторила ли бы свои слова или нет. Важно, что она предала - и теперь уже не абстрактные идеалы, но конкретных людей. С которыми была готова умирать плечом к плечу. Друзей. Пусть Анджела не была мне именно другом - но были другие.
Дальше то у нее, наверное, неплохо все будет. Но теперь ей с этим жить. И если бы в этом была хоть какая то идеология - увы, только слабость. И это и есть самое мерзкое.
До игры я слушала "do you hear the people sing" и это было больно, ведь я ехала играть коллаборациониста, а сердцем, как игрок, неожиданно хотела вот этого огня. Теперь еще больнее.
Нельзя мне таких персонажей себе писать. Теперь точно знаю.
Хотя, несомненно, было эмоционально.